Никон Жила: Пришло время создавать новую хоровую музыку
Хор московского Сретенского ставропигиального мужского монастыря принял участие в проекте Российского фонда культуры «Россия многоголосая», направленного на возрождение и популяризацию хорового пения в стране. Коллектив выступил с концертом 22 ноября в музее Новый Иерусалим (г. Истра, Московская область), где исполнил перед широкой аудиторией произведения П. Чеснокова, А. Кастальского, А. Гречанинова и других композиторов.
РФК побеседовал с регентом и художественным руководителем Хора, Заслуженным артистом РФ Никоном Жилой о том, почему проведение подобных мероприятий необходимо современной России, как обывателю понять хоровую музыку и почему трагедии ХХ века дали этому жанру мощный толчок в развитии.
— Никон, расскажите, пожалуйста, о Вашем решении принять участие в программе «Россия многоголосая» и о впечатлении от прошедшего в Новом Иерусалиме мероприятия.
— В первую очередь хотелось бы отметить, что нам было очень приятно получить приглашение выступить на этом концерте. Безусловно, мы с огромной радостью отозвались, поскольку сейчас это необходимо для слушателей. Концерт прошел прекрасно! Мне кажется, мы с особенной полнотой выразили своё отношение к песне — любовь к этой музыке, словам, а также желание передать людям культуру, характер наших предков, напомнить о событиях, на которые они откликались музыкой.
Если в прошлом веке хоровое пение было видом массового искусства, то сейчас оно утратило былую популярность. Мне кажется, широкая аудитория сейчас в меньшей степени интересуется хоровым творчеством, а обращается к нему лишь в какие-то знаменательные даты — в День победы, День России и т.д. Конечно, нам бы хотелось продвигать этот жанр, возможно, также за счет таких мероприятий, как «Россия многоголосая».
— Вы сказали, что хоровое пение в XX веке было широко распространено в народе. Однако это был весьма мрачный период в истории русской церкви, русских традиций.
— Относительно церковной музыки, безусловно, Вы правы. Но народная песня не просто выжила в тот сложный период, но была выведена на совершенно новый уровень исполнительского мастерства. Мы знаем примеры совершенно потрясающей обработки народных песен многих известных советских дирижёров и композиторов — А.В. Свешникова, А.Н. Пахмутовой — то был всплеск музыкального творчества. Да, мы пережили войну, и эта трагедия в культурном отношении вылилась в совершенно невероятные слова и музыку, проникающие в самую глубину сердца. Возможно, это и стало своего рода молитвой русского народа. Мы помним, что создавались препятствия участию в церковной жизни, молились совершенно сокровенно, в храмы ходили тайно. Музыкальное искусство, несмотря на вынужденную необходимость пропагандировать идеалы советского строя, концепции марксизма-ленинизма, всё же находило возможность обратиться к тем глубинным чувствам человека — чести, вере, патриотизму, взывать к его лучшим моральным и духовным качествам.
— Когда популярность хоровой музыки пошла на спад?
— В последние десятилетия. Мы на себе это испытываем. Во-первых, это связано с тем, что страна переживала непростые времена в 1990-е годы, когда финансирование культурно-просветительских учреждений было приостановлено. Во-вторых, в эпоху глобализации молодежь всё меньше интересуется своей историей, традициями. Правда, сейчас ситуация несколько поменялась к лучшему: большие хоровые коллективы вновь получают государственную поддержку, и конечно же в таких условиях им гораздо легче работать, передавать свои знания молодому поколению, создавать что-то новое. Вообще я думаю, что пришло время создавать и новый музыкальный материал. Если в прошлом веке были прорывы в песенном и музыкальном творчестве, то хотелось бы и сейчас наблюдать такие процессы, создавать что-то новое, интересное.
— Каким образом нам удалось бы это сделать, на Ваш взгляд?
— Нужно искать новые произведения и помогать молодым талантам, без поддержки не обойтись. Мы в рамках деятельности Хора Сретенского монастыря в определенной степени локализованы: это мужской церковный хор, и в первую очередь свою певческую деятельность мы реализуем на богослужениях. Тогда как внешний хоровой мир, как мне кажется, гораздо более обширен: в нем много молодых талантов, и хочется надеяться на то, что они внесут достойный вклад в развитие хорового русского искусства.
— Будучи регентом Хора, Вы существенно расширили репертуар песнопений, дополнив его народными песнями, песнями советских времен и военных лет, вальсами, романсами. Почему?
— Прежде всего, чтобы облегчить диалог с аудиторией. Хоровое пение — это непростой жанр, понятный далеко не всем. Но мы считаем своим долгом помогать слушателям постичь его, а также погрузиться в историю своих предков. Русская песня выросла из духовной музыки, она всегда сопровождала человека. Хотелось бы, чтобы через светскую культуру люди научились воспринимать культуру духовной музыки, более глубинную, к которой относится и церковное пение.
— Можно ли как-то подготовить себя, стать более восприимчивым к этому непростому жанру?
— Мне сложно давать какие-то рецепты, однако могу с уверенностью отметить, что здесь важны не какой-то уровень образования и начитанности или наличие некоего художественного вкуса. Главное — интерес и открытость к хоровому творчеству. Если человек душой открыт, он в любом случае поймёт эту музыку.
В нашей практике был случай. Мы выступали в далекой российской глубинке для сотрудников одного предприятия. Это была мужская группа, и нам показалось, что поначалу они были скептически настроены на концерт, наше выступление им было не интересно. Но постепенно они прониклись, и в середине вечера уже вместе с нами пели песни «Надежда», «Выйду ночью в поле с конем», «Вечер на рейде». Эти мужчины раскрылись, начали петь, их скепсис трансформировался во всеобщий восторг и единение. Мне показалось, что на какой-то момент эти люди задумались о чем-то глубоком, великом, забыли свои житейские тревоги и ушли другими. По крайней мере, мне бы очень хотелось в это верить. Да и на меня, признаться честно, этот вечер произвёл неизгладимое впечатление.
— Мужская молитва отличается от женской?
— Думаю, да. Не скажу, что чья-то молитва сильнее, а чья-то слабее, это было бы неверно и некорректно. Есть понимание некоторой характерности, силы, эмоционального заряда. Есть женские коллективы, которые невероятно мощно передают эмоции в своей музыке. Но подача разная, она действительно отличается от мужского пения.
— Ваше главное требование к певчим при наборе состоит в том, чтобы кандидат был не просто музыкально образованным, но и православным человеком. Почему солисту Сретенского хора принципиально важно быть верующим?
— Мне кажется, самому человеку гораздо легче находиться в среде единомышленников, среди «своих». В таком случае ему легче работать в коллективе, у него есть возможность говорить о понятных ему вещах на понятном ему языке. Конечно, русским, православным, проще исполнять церковную музыку, хотя наш репертуар, как мы уже отметили выше, гораздо шире. Но и зарубежную классику мы исполняем с таким же особым сердечным отношением, который ни с чем не перепутать.
— В чём заключается культурный код русских?
— Это очень сложный вопрос для меня, поскольку я, наоборот, стараюсь уходить от некой аутентичности — несмотря на то что работаю в таком самобытном жанре, как хоровая музыка. Ведь музыка интернациональна, и музыкант везде слышит отклик от зрителя, вне зависимости от его этнической или конфессиональной принадлежности. Наверное, тут какая-то синергия культурных слоев должна быть, музыка должна являться символом человеческого духа.
Конечно, мы привыкли говорить, что мы особенные. Представитель каждого народа призван защищать свой дом, свою историю, свою страну — это естественно. Но хотелось бы, чтобы эти стремления развивали лучшие человеческие стороны, были направлены на гуманное отношение друг к другу. Помнится, будучи мальчишкой, я участвовал в акции «За мир во всем мире» в Сергиевом Посаде. Мы стояли с флажками, вместе с делегациями представителей разных стран, и протодьякон провозглашал молитву о мире во всем мире. И мы выходили с флагами за дружбу между народами, между странами. Сейчас я порой со страхом воспринимаю окружающую действительность. Конечно, у меня есть тревога за наших детей, в каком мире они будут жить. Поэтому мне хочется, чтобы наша музыка была неким проводником тех добрых и вечных идей, за которые мы, собственно говоря, и боремся, ради чего мы поем.
— Готовит ли Хор Сретенского монастыря программу к 75-летию Великой победы?
— Мы с удовольствием примем участие в концертных программах, посвященных Великой Отечественной войне, для нас это очень важно, для нас это большая творческая задача. Люди писали стихи, писали музыку, чтобы поддержать дух людей, которые находились на передовой. Песня давала силы стоять насмерть. Это очень сложно передать словами, мы живем в комфортных условиях, в мирное время. И нам, боюсь, не понять, каково было тем людям, которые сражались и умирали. Но мы об этом думаем, поем, пытаясь таким образом поблагодарить их — за мирное небо над нашими головами. За это им огромное спасибо, и Хор Сретенского монастыря обязательно будет участвовать в памятных мероприятиях в 2020 году.
Фото — Зеленкова Ирина