Павловцы
В Ростове-на-Дону заканчивает свою работу передвижная фотовыставка Российского фонда культуры «За Веру и Верность!», посвящённая Российской императорской гвардии. Основу экспозиции составляют гравюры, фотографии, рисунки – всего более 170 единиц хранения из собраний Фонда.
Выставка уcтроена так, что, двигаясь от начала к концу, посетители изучают историю российской гвардии – с момента её создания Петром Великим и до печальных событий 1917 года, когда Российская гвардия прекратила своё существование. Подробно выставка рассказывает о каждом из императорском полке. Это была несокрушимая военная мощь, героизм и доблесть Отечества.
«Прошли года...Не стало, по Воле Божией, нашей Родины: нет ныне и славного Лейб-гвардии Павловского полка...Но не умерла Россия и не умер полк!» Так писал в изгнании, уже в 1950-x годах, один из офицеров Павловского полка. Писал, вспоминая офицерское братство, манёвры, парады на незабвенном Марсовом поле и выстроенный вдоль него огромный дом, который столько лет был для них родным.
До сих пор здание Павловских казарм считается одним из главных памятников высокого классицизма. Великолепный фасад с дорическими колоннами, вдоль первого этажа под портиками тянется аркада. Строгая мощь задаёт тон всему ансамблю Марсова поля. Это была одна из самых значительных работ великого архитектора Василия Петровича Стасова. И создавался этот мощный шедевр не для государственных приёмов и дворцов. Через пять лет войны с Наполеоном по личному распоряжению Александра I начали строить эти казармы Павловского полка.
Долгие годы казармы павловцев были символом военной мощи державы. Перед величественными колоннами проходили парады, военные смотры. По Марсову полю шли русские полки, среди которых, конечно, всегда выделялись павловцы. Старые петербуржцы в эмиграции часто вспоминали статных павловцев в блестящих гренадёрках, всегда особо заметных на парадах и в дворцовых караулах. Впрочем, кто лучше мог сказать об этом, чем Пушкин:
|
Люблю воинственную живость |
 Гренадёрские шапки Лейб-гвардии Павловского полка, пробитые вражескими пулями. 1913 г. |
Медные шапки или, каких ещё называли «гренадёрки», вместо киверов, как было принято в других полках, павловцы получили в награду за мужество в битвах войны 1812 года согласно Указу Александра II. С тех пор медные простреленные шапки, в которых дежурили и выходили на парад павловцы, стали неотъемлемым символом полка.
Свою историю павловцы начинали вести с 1796 года, когда указом Павла 1 было поведено «...Из московского гренадёрского полка отрядить два батальона да из запасного его батальона две роты, все в полном комплекте и чтоб оные следовали поспешнее в Санкт-Петербург, в назначенные им квартиры для устроения Павловского гренадёрского полка. Мундиру в сем полку быть таковому же, как у Лейб-гренадёрского полка, но с оранжевыми отворотами и воротниками».
Впоследствии, в память об основателе Павловского полка Павле I, в павловцы негласно набирали курносых блондинов или рыжих. В Северной столице любили шутить «Курносы как телята – это павловцы ребята».
За плечами полка было столько славных дел. Здесь можно назвать и битвы с войсками Наполеона, завершившиеся триумфальным входом в Париж. После побед и «славных дел» французской кампании по личному представлению Кутузова полк стал именоваться «Лейб-гвардейским». Нельзя не вспомнить взятие турецкой крепости Варна, и отличие при штурме Варшавы в 1831 году. Особая страница была связана с Русско-турецкой войной, когда в бою под Горним Дубняком павловцы потеряли едва ли не половину своего состава. За что высочайшим повелением медные шапки с тех пор украсила новая надпись – Горний Дубняк.
Произошло это сражение 12 октября 1877 года. Горный Дубняк, крепость, прикрывавшая подступы Плевны, считалась совершенно неприступной. Но павловцы, которыми руководил генерал Гурко, снова показали чудеса храбрости. Недавно прибыв на фронт, они действовали старым уставным сомкнутым строем. Результатом стала бойня, в которой с русской стороны погибло более трёх с половиной тысяч человек. Но Горний Дубняк пал, и Плевна оказалась в кольце окружения.
Огромной вехой стало празднование столетнего юбилея полка в 1890 году. Празднование, которое должно было состояться 15 июля, высочайшим указом было перенесено на 15 мая, годовщину коронации Александра III. Император хотел, чтобы павловцы отпраздновали годовщину в своих казармах, а не во время обязательных манёвров в Красном Селе.
К юбилею была издана книга «История Лейб-гвардии Павловского полка. 1790-1890», которую вручали каждому офицеру полка, как «старику», так и вновь прибывшему.
Парад стал одним из самых ярких событий в Отечественной истории конца XIX века. На Марсовом поле был разбит шатёр и напротив приготовлено место для богослужения. Коляска с императором остановилась у специально построенной трибуны. Марии Фёдоровне и великим княгиням поднесли большие букеты цветов, на лентах которых были вышиты золотом те же цифры «1790-1890» и Павловская гренадёрка.
Прозвучали команды «Полк на молитву» и «Шапки долой». По окончании молебна началась особая служба освящения нового знамени. Протоиерей взял в руки стяг и передал его в руки Императору со словами: «Вручаю тебе хоругвь сию святую». Александр III передал знамя коленопреклонённому командиру полка.
А затем звучали слова присяги. Солдаты, подняв правые руки, повторяли за отцом Фёдором Соловьёвым слова присяги, неизменной ещё со времён Петра Великого:
«К церемониальному маршу», – снова звучит команда над Марсовым полем. «Прямо! Равнение направо». И в сиянии солнца засверкали штыки над стройными рядами павловцев. Перед каждым батальоном шли барабанщики и горнисты и в ответ на царское «Спасибо, павловцы!» звучало «Рады стараться, Ваше Императорское Величество!» И не было, казалось, силы, которая могла бы сокрушить это единство власти и оружия.
На обеде, начавшемся в 6 часов вечера в Николаевском зале Зимнего дворца, присутствовали высочайшие лица, командиры, ветераны полка. Императорский стол был украшен золотым сервизом и вазами с цветами, другие столы – серебряными вазами и кубком, на приборах лежало меню.
Меню это, в лучших традициях русских праздников, было далеко не простым. Оно было создано специально замечательным художником Альбертом Бенуа и отпечатано в «Литографии Александра Ильина». Наверху художник изобразил парящего орла, под ним – вензель Александра III. На склонах скалы расположились павловцы в парадной и походной форме, и оттеняли всю эту живописную картину казармы Павловского полка на Марсовом поле.
Летели годы и неумолимо приближался год начала вселенской катастрофы. 1914 год. Огненный вихрь, сгубивший Россию, не пощадил и полк. Многие сгинули в огне гражданской войны, были и те, кто перешёл на службу в Красную армию. Но в основном те, кто хранил память о своём долге и уцелел в мясорубке русской трагедии начала XX века, оказались в изгнании.
И там продолжали, как могли, служить русскому оружию. В конце 20-х Павловские офицеры, создавшие своё объединение в Париже, сумели издать несколько номеров журнала «Павловец». Руководил объединением генерал-майор Михаил Занкевич. Один из любимцев Александра Колчака, герой Ледяного похода, он в 1917 году подавил восстание распропагандированной бригады Экспедиционного корпуса, находившейся во Франции. Редактором журнала был другой герой гражданской войны – полковник Сергей Левицкий.
Время шло, и в 1951 году, после нескольких лет поисков, оставшиеся в изгнании павловцы выяснили, что на белом свете их осталось всего четырнадцать человек. Но всё продолжается. Однажды в Российский фонд культуры пришёл пожилой человек и представился: «Юрий Вячеславович Копылов. Врач. Сын полковника Лейб-гвардии Вячеслава Ивановича Копылова». Полковник Копылов закончил Ярославский кадетский корпус, дальше был родной Павловский полк, а потом, во время Первой мировой войны, его бросили в составе особых бригад во Францию на помощь союзникам.
Так Франция и стала его второй Родиной, «весёлой мачехой», как писал великий поэт русского изгнания Николай Туроверов.
Юрий Вячеславович показал тогда фотографию, где его отец был снят в 1917 году в английской фуражке и кителе Лейб-гвардии Павловского полка. Полка, верность которому они хранили всю жизнь.
Материал подготовлен главным хранителем Российского фонда культуры Ольгой Земляковой совместно с историком и исследователем русской эмиграции Виктором Леонидовым.
Фото: из архива Российского фонда культуры