О картине Василия Поленова «Ранний снег»
«Ранний снег» – так называется одна из самых любимых работ Василия Дмитриевича Поленова. Поразительной силы осенний русский пейзаж, передающий, кажется, сам воздух уходящего тепла и наступления холодов. Художник писал картину в своём имении Борок на берегу Оки, там, где сегодня находится Музей-заповедник «Поленово».
Впоследствии судьба «Раннего снега» совершила абсолютно фантастический поворот даже для бурной российской истории ХХ века. Картина оказалась за границей, но отнюдь не в связи с бесчисленными примерами распродажи произведений искусства в 30-е годы. И обладатели картины вовсе не взяли её с собой, отправляясь в пожизненное изгнание после революции и гражданской войны. «Ранний снег» попал в Париж, в кабинет директора знаменитого театра «Комеди Франсез», при других обстоятельствах.
Картину сняли со стены зала Поленова в Третьяковской галерее вскоре после смерти Сталина, в самом начале оттепели. Визит раскованных, галантных актёров «Комеди Франсез» за загадочный железный занавес в СССР стал одним из символов нового времени. Восхищённые Москвой, французские гости, не скрывая восторга, любовались шедеврами Третьяковки. Одна из актрис долго не отходила от «Раннего снега». Кому-то из высоких партийных чинов, чуть ли не самому Хрущёву, по слухам, захотелось сделать иностранной приме подарок. Так шедевр Поленова оказался во Франции, где и находится по сегодняшний день.
Впоследствии внук Поленова, Александр Александрович Ляпин, живущий в Париже, уговорил директора «Комеди Франсез» предоставить картину для выставки в Доме-музее Тургенева во французском городе Бужеваль.
Однако как же так! Пейзаж Поленова с конца 80-х годов XX века украшает Третьяковскую галерею. Дело в том, что существовал второй вариант картины, который художник сделал в 1891 году для известного московского врача и коллекционера Алексея Петровича Лангового (на фото справа). Ланговой был один из самых уважаемых и достойных людей в русской художественной среде на рубеже ХIХ – ХХ веков. Авторитет Алексея Петровича был столь велик, что его избрали по предложению Репина членом Совета Третьяковской галереи. Коллекционер, которого считали своим другом Серов, Васнецов, Грабарь, Сомов.
Терапевт, пользовавшийся большим уважением. Гласный Московской городской Думы. Он собирал работы передвижников и участников «Мира искусства». И, конечно, мимо дивного таланта Поленова Ланговой пройти никак не мог. В дальнейшем уникальное собрание московского коллекционера оказалось разрозненным. Сам он, затравленный новой властью, умер в 1939 году. Незадолго до его смерти ряд картин был закуплен Третьяковской галереей. Но в число этих работ «Ранний снег» не входил.
«Мною это полотно было приобретено у самого А.П. Лангового, временно, в тёмную пору ежовщины, прошедшей и по моим костям, очутилось в чужих руках и вновь вернулось ко мне, оплаченное вторично, с большим напряжением сил и средств в момент, когда этому полотну грозило исчезновение из Москвы».
Мы приводим эти строки из дарственной, адресованной в сентябре 1989 года тогда ещё Советскому фонду культуры и подписанной коллекционером Григорием Павловичем Беляковым, с просьбой передать этот дар в государственную Третьяковскую галерею, но с одним условием.
«Приносимая мною в дар картина В.Д. Поленова «Ранний снег» должна находиться в постоянной экспозиции в разделе, отведённом творчеству художника, и не почить мёртвым сном в сырости запасников. Картина ни при каких условиях не должна быть продана, обменена, передана в дар, перемещена в другие места или в какой-либо другой форме изъята из экспозиции Третьяковской галереи. Я оговариваю это условие не случайно. Первый вариант картины по чьему-то кощунственному распоряжению в 1955 году был отдан в качестве сувенира (!) французской группе «Комеди Франсез»», – писал Беляков.
Григорий Павлович передавал картину в память о своём безвременно погибшем сыне Борисе.
«Предназначенная мною и моим сыном к передаче в государственную Третьяковскую галерею после моей смерти картина «Ранний снег» передаётся мною в дар прижизненно в связи с преждевременной смертью моего сына и в знак памяти о нём. Это обстоятельство должно найти своё неброское отражение в каталогах, альбомах и репродукциях галереи и непосредственно гравированной пластинкой внизу рамы с надписью «Дар Г.П. Белякова — памяти сына, учёного, педагога Бориса Григорьевича Белякова (1936-1989)».
Так кем же он был, Григорий Беляков, коллекционер, подаривший в самые различные художественные центры почти пять сотен уникальных произведений русской живописи и графики? Благодаря ему в различных музеях Москвы и Московской области теперь находятся такие шедевры, как «Деревенский мальчик» Венецианова и «Сенокос» Архипова, «Женский портрет» кисти Зинаиды Серебряковой и «Портальный занавес» Кустодиева, прижизненное изображение Пушкина работы Уткина и «Пророк» Репина. А в Дом-музей Виктора Васнецова, также при содействии Фонда культуры, Григорий Павлович подарил этюды этого великого наследника лучших традиций древнерусской живописи. Среди них «Боярышня», «В походе», «После вражьего набега», «Баян», а также картина Аполлинария Васнецова «Просёлочная дорога».
О Белякове сейчас вспоминают мало, а это был человек, собиратель, меценат огромного масштаба. Он родился в пензенской деревне, в крестьянской семье. Совсем молодым красноармейцем принимал участие в национализации помещичьих усадеб. А в Пензенской губернии, в Наровчатовском уезде были богатейшие собрания Араповых, Унковских, других знаменитых дворянских фамилий. Именно тогда вначале не слишком образованный деревенский парень и приобщился к произведениям искусства. Одарённый от природы, обладавший зорким глазом, Беляков всё видел и всё замечал. Видел, как уничтожались иконы, полотна с обнажённой натурой, как пропадали бесценные реликвии отечественной истории. Так, что-то выкинутое на свалку стал он собирать, постепенно превратив своё собрание в одну из лучших коллекций в СССР. Человек степенный, аккуратный, проживший непростую жизнь, Григорий Павлович был по-настоящему щедрой натурой. И дело не только в целой россыпи шедевров, которые он подарил музеям. Дело ещё и в щедрости человеческого тепла, которые Беляков так охотно дарил близким по духу людям.
Как по-разному сложились судьбы двух авторских вариантов шедевра великого мастера русского пейзажа Василия Дмитриевича Поленова. И раз за разом прикасаясь к истории людей, подаривших свои реликвии Российскому фонду культуры, мы ещё раз оцениваем благородство и щедрость тех, для которых культура и история своей страны всегда были важнее своей собственной жизни.
«Я хотел бы своим даром помочь возрождению старой русской традиции памятных вкладов, – говорил Григорий Павлович. – И мне представляется, что такие дарения могут стать частью нашего духовного обновления».
Материал подготовлен главным хранителем Российского фонда культуры Ольгой Земляковой совместно с историком и исследователем русской эмиграции Виктором Леонидовым.
Фото: открытые источники, архив Российского фонда культуры